В ночь на Рождество, холодной зимой 1916-1917 годов, она с группой детей ходила по дворам и пела «колядки» - рождественские песни. Веками заведено было в этот день приглашать детей в дом, угощать сладостями и давать их с собой. Но когда они постучали в дом самого богатого хозяина, «кулака», тот открыл дверь и окатил ребят ведром холодной воды. Просто так, без объяснений, без повода. Здоровенный ублюдок стоял и смеялся над оторопевшими детьми – а во дворе стоял тридцатиградусный мороз! А через месяц с небольшим грянула первая (Февральская) революция. Потом была Октябрьская, была Гражданская война и раскулачивание. Возможно, кулак прожил недолго, расплатившись кровью, в том числе, за каждую детскую слезинку. Но даже более чем через восемьдесят лет его помнила, по крайней мере, моя бабушка. Помнила, когда уже забывала многое другое. Ибо настоящую ненависть забыть невозможно.
Я заканчивал школу в конце 1980-х. Это было время горбачевско-яковлевского безумия, когда предатели использовали всю мощь советской идеологической машины для развала советского строя. Когда ложь об отечественной истории сочилась изо всех дыр. Когда кулаков называли «солью земли», большевиков – немецкими агентами, а Николая II, «Николку Кровавого», впервые в истории России позорно проигравшего сразу две судьбоносные войны (русско-японскую и Первую Мировую), «невинно убиенным». В десятом классе на уроке истории я рассказал бабушкину историю, от себя добавив, что я думаю об этой перестройке. Меня попросили удалиться из класса.
Сколько себя помню – новейшая история притягивала меня как магнит. И я все-таки стал историком. Но лишь прочтя сотни книг, я понял – история это не просто наука. История – мобилизационный ресурс общества на случай самых трудных дней.