С журналистикой случилось нечто странное. Вплоть до последнего дня о деле М.В. Алёхиной, Е.С. Самуцевич и Н.А. Толоконниковой писали столько, что многим уже и надоело. Более того, в придачу к отечественным материалам стали размещать первополосные заголовки иностранных газет со всего мира, убедительно свидетельствующие о вселенском торжестве концертировавших дам.
Что могло иметь сразу два объяснения. Идеалистическое — «пресса всегда стоит за правду, не должно быть областей, куда не проникает свет гласности». И материалистическое — «чтобы цепляло». Но затем случилось нечто странное. В ночь на 20 августа в соответствии с различиями в поясном времени стали поступать сообщения в духе «Первомай шагает по стране». Только не совсем Первомай, но скорее бесовский шабаш. Две оскверненные церкви в Южно-Сахалинске, затем оскверненная церковь в Великих Луках, затем попытка поджечь собор в Балтийске (б. Пиллау). Разумеется, до возгорания синагог по всей Германии в «Хрустальную ночь» 1938 г. пока еще довольно далеко, в борьбе за свободу есть куда идти, но столь синхронное осквернение церквей на гигантском пространстве от востока до запада не может не цеплять. Цинически говоря, это подарок газетчику, но тут пресса явила выдающееся целомудрие — не надо нам таких цепляющих сюжетов. Это не говоря о том, что ночь на 20-е вряд ли может быть отделена от имевшего место накануне в Пскове осквернения храма XIII в., от набегов на православный храм в Вене, кафедральный католический собор в Кельне и сокрушение поклонного креста в Киеве. Но и такое сгущение журналистов не впечатлило, и, презрев гонку за тиражами и громкими материалами, они не стали цеплять читателя.
Читайте далее: http://izvestia.ru/news/533366#ixzz24BcswyOu
Ситуация, когда противник официально говорит: "Я - инфернальное зло, исчадие ада, оскверняю церкви и памятники героям..." - любому пропагандисту видится только в самых сладостных мечтах. Даже антифашистская пропаганда времён Великой Отечественной не работала в столь идеальных условиях...
...То ли они - идиоты, то ли... - и на этом мысль останавливается.